Александр Скобов: в действиях Кремля в отношении Украины переплелись самые разные мотивы
Возможно, окончательное решение о широкомасштабном вторжении в Кремле еще не принято, и он будет принимать решения «по ситуации» – в зависимости от тех решений, которые будут приниматься в Киеве и западных столицах. Возможно, после звонка Байдена сбрендивший главарь кремлевской ОПГ решит, что уже победил без войны. «Нагнул» главного противника, заставил сморгнуть, поклониться, просить. «Дожмет» его и в остальном. Уже назначенное вторжение в Украину можно, как минимум, отложить.
Возможно также, что воевать прямо сейчас кремлевская клика вообще не собиралась. Просто пугала, мотала всем нервы, вымогая «особое внимание» к ее «особым интересам». Повышала собственную значимость, заставляя весь мир вертеться вокруг нее. Вот только подобная игра в балансирование на краю военного столкновения в любой момент может привести (и рано или поздно приведет) к срыву в это столкновение. Возможно, в Кремле самонадеянно считают, что у них «все под контролем» и они всегда успеют остановить эскалацию. Однако, когда столь громоздкая военная машина приводится в движение, в какой-то момент остановить ее становится невозможно. Да и предложение Байдена может быть воспринято в Кремле как сигнал к усилению давления: клиент подается – надо нажать еще.
Главной и неустранимой причиной регулярно повторяющихся обострений противостояния Украины путинской РФ вообще и противостояния на Донбассе в частности остается принципиальная невозможность достижения компромисса между ними. Достигнуть соглашения можно лишь при отказе одной из сторон противостояния от своих базовых устремлений.
Базовым устремлением путинского Кремля было и остается недопущение интеграции Украины в западное сообщество и принуждение ее к подчинению кремлевскому имперскому диктату. К признанию за Кремлем «права последнего слова» в решении тех украинских дел, которые он произвольно определяет как представляющие для него интерес. К признанию этого своего «права» Кремль стремится принудить и окружающий мир. В первую очередь – страны Запада.
Маниакальная одержимость путинского Кремля идеей имперского реванша может показаться иррациональной. В это трудно поверить. Должны же они там просчитывать возможные риски и издержки. Нет, наверное, это все – имитация. Но штука в том, что и стремление империй подчинять и властвовать, и стремление народов вырваться из имперских «объятий» не сводимы к обыденным представлениям о практической выгоде. И в том, и в другом всегда присутствует элемент иррационального, которое часто сильнее прагматических соображений.
В действиях Кремля в отношении Украины переплелись самые разные мотивы. Несомненно, есть личные мотивы мелочного и мстительного всероссийского пахана, самолюбие которого глубоко уязвлено тем, что Украина вывернулась из под его власти. Есть стандартная для кремлевской клики политика «торговли проблемами»: создать очередную проблему «геополитическим конкурентам» и требовать заплатить за ее разрешение. Страдающая комплексам неполноценности криминальная путинская правящая элита самоутверждается, заставляя весь мир вокруг нее бегать. И для внутриполитического потребления это пока работает. Вызывает поддержку и энтузиазм миллионов.
Но есть более глубинная причина неизбывной агрессивности путинского паханата. Ведь он добивается не просто признания своего права иметь некую сферу имперского доминирования. Он добивается признания своего «права» навязывать и осуществлять свое доминирование внеправовыми средствами. Он самоутверждается через демонстративное попрание признаваемых в современном мире правовых ограничений «борьбы за влияние». Он стремится опрокинуть правила, на которых основан современный международный порядок.
Нацеленность путинского режима на разрушение мирового правопорядка вытекает из самого характера сложившегося в посттоталитарной России нового господствующего класса. Из свойственных ему внеправовых способов присвоения прибавочного продукта. Способов «Бандитского Петербурга». На этих способах он взрос, другим не обучен и обучаться не желает. Отсюда его экзистенциальное неприятие каких бы то ни было правовых ограничений, связывающих руки правящей элите.
Но при нынешнем уровне глобализации, когда всё взаимосвязано и все взаимозависимы, мир, построенный на правовых ограничениях, и мир, отвергающий правовые ограничения, не могут мирно сосуществовать. Им не просто «вместе не сойтись», как говорил еще товарищ Киплинг. Им не разойтись краями.
Многолетние переговорные танцы вокруг внутренне противоречивых, намеренно запутанных и заведомо невыполнимых «минских соглашений» лишь маскируют действительные и вполне конкретные цели Кремля. Легализовать в украинском политическом пространстве полукриминальную террористическую диктатуру вооруженного ирредентистского меньшинства в «ДНР-ЛНР». Меньшинства, захватившего и удерживающего власть при прямом участии российских военных сил: всевозможных отпускников, отставников, добровольцев, полудобровольцев и совсем не добровольцев. Принудить Украину изменить свое государственное устройство, обеспечив этому вооруженному меньшинству возможность свободно действовать на всей украинской территории и право вето на все важнейшие политические решения, принимаемые Киевом. Это позволит Кремлю через ирредентистов из ОРДЛО диктовать свою волю Киеву, фактически превратив Украину в протекторат и заблокировав ее сближение с евроатлантическим сообществом вообще и вступление в НАТО в частности.
Кремль долго надеялся принудить Зеленского согласиться с такой «интерпретацией» Минских соглашений. В этом же направлении Украину фактически подталкивали Германия и Франция. Больше всего они боятся, что Кремль рассердится и повторит на Донбассе «абхазско-югоосетинский вариант»: официально признает ДНР-ЛНР и подпишет с ними договор о временном пребывании российских войск на их территории. Понятно, что еще одной «гибридной аннексии» и без того уже призрачный «европейский порядок» просто не переживет. Европе придется рвать с РФ «взаимовыгодные экономические связи». Придется рвать политико-дипломатические связи, которые, по мысли «новых мюнхенцев», позволяют «сохранять контакты» и оказывать на РФ «позитивное сдерживающее влияние».
Однако в последний момент по результатам весьма бурной вспышки внутриполитической борьбы Зеленский фактически отказался от «минских соглашений». Украина вновь «сорвалась с крючка». Кремль был взбешен. Срежиссированное Кремлем новое военное обострение является его реакцией именно на это и ни на что больше.
Возможно, игра с Кремлем в поддавки на уровне дипломатических «жестов доброй воли» и позволит отсрочить уже готовую начаться большую войну. Но только отсрочить. Стремление Кремля навязать Украине и миру свою формулу «мирного урегулирования» никуда не денется. Любые содержательные переговоры все равно упрутся в этот вопрос. И если «игра в поддавки» не ограничится уровнем жестов, если будет дано согласие на легализацию ДНР-ЛНР, это будет означать легализацию права Кремля на «гибридные войны», расчленение и превращение в протектораты соседних и далеко не соседних стран. Это будет означать геополитическую капитуляцию Запада, крах созданного по его лекалам международного порядка, уход Запада из мировой истории.
Если же Кремль не добьется своего на переговорах, он вновь спровоцирует военное обострение. Удержать его от войны может не «игра в поддавки», а очевидная для него перспектива в этой войне безнадежно увязнуть и в итоге ее позорно проиграть. И любая отсрочка, передышка будет иметь смысл лишь в том случае, если она будет использована для того, чтобы сделать эту перспективу как можно более очевидной. Для того, чтобы дать Кремлю понять: если Кремль опять начнет грозить войной, с ним больше не будут играть в его любимую игру «Держите меня семеро». К нему не побегут хватать его за руки и подсовывать новые мирные инициативы. Ему дадут ввязаться в войну и увязнуть в ней.
Это не гарантия от войны, но хотя бы шанс ее остановить. Это требует готовности идти на риск.
Но рано или поздно Западу придется осознать: дальнейшее существование рядом с «геополитическим субъектом», который регулярно ставит весь мир на уши (и ограничиваться ушами явно не собирается) становится невыносимым.
Рано или поздно проблему придется решать кардинально – путем устранения «субъекта из подворотни» с геополитической сцены.
