Каковы условия, при которых успех ненасильственных действий более вероятен?
1. Концепция ненасильственного сопротивления
В последние несколько десятилетий, особенно после чехословацкой «бархатной революции» 1989 года, в мировой политической дискуссии широкую популярность приобрела идея ненасильственной смены авторитарного режима.
Философскую основу концепции ненасильственного сопротивления составили важные постулаты христианства, индуизма, джайнизма, буддизма, идеи и практические действия Дэвида Торо, Льва Толстого, Махатмы Ганди, Мартина Лютера Кинга.
Заметную роль в распространении этой идеи сыграли работы профессора Массачусетского университета, а затем руководителя Института имени Альберта Эйнштейна Джина Шарпа, в частности, его книга 1973 года «Политика ненасильственных действий» и эссе 1994 года «От диктатуры к демократии». Приложение к последней работе «198 методов ненасильственных действий» (перевод на русский язык) стало мировым бестселлером.
В последнее время особенной популяризации подверглась изданная в 2011 году книга профессора (в то время – университета Уэсли, в настоящее время – Гарвардского университета) Эрики Ченовет и сотрудницы Госдепартамента США Марии Степан «Почему гражданское сопротивление работает. Стратегическая логика ненасильственного конфликта». В ней авторы, в частности, утверждали, что ненасильственные методы сопротивления оказываются вдвое более эффективными, чем насильственные. Из 200 насильственных революций и 100 кампаний ненасильственного сопротивления, какие, по их утверждению, исследовали авторы, успех был достигнут в 26% случаев насильственных революций и в 53% случаях ненасильственных кампаний. Ченовет заявила также о существовании т.н. «правила 3,5%», согласно которому для победы над авторитарным режимом достаточно активного участия в кампании ненасильственного сопротивления лишь 3,5% населения страны, а во многих случаях – даже меньше. Ченовет получила несколько престижных академических наград и даже была включена в список 100 глобальных мыслителей 2013 года.
Идея ненасильственной смены авторитарных режимов в силу очевидных причин весьма привлекательна. Более того, для многих современников она стала единственно допустимой с точки зрения как теоретического обсуждения, так и практического воплощения. Попытки обратить внимание авторов и сторонников этой концепции на некорректность используемой ими аргументации или же на практическую неэффективность таких кампаний нередко вызывают приступы жесткой обструкции и цензурирования со стороны т.н. «сторонников ненасилия».
Главная проблема ныне широко популяризируемой концепции ненасильственного сопротивления исходит из крайне неряшливого отношения ряда ее авторов и сторонников к тому, что они считают ненасильственными действиями, и к тому, что может быть названо успехом таких действий. В качестве иллюстраций того, насколько некорректно некоторые авторы и сторонники этой концепции относятся к используемой ими терминологии, можно привести такие примеры.
Среди 198 методов ненасильственного сопротивления Джина Шарпа указаны, в частности, такие «ненасильственные действия», как:
— под номером 140 – «укрывательство, побеги, изготовление фальшивых документов»;
— под номером 185 – «политически мотивированное изготовление фальшивых денег»;
— под номером 187 – «захват активов (ценностей, собственности)»;
— под номером 148 – «мятеж» («mutiny»), то есть открытое восстание против властей, особенно со стороны военнослужащих против своих офицеров.
В базе данных Эрики Ченовет делаются, например, такие не соответствующие действительности утверждения, как:
— иностранная (советская) интервенция в Афганистан 27-28 апреля 1978 г. с обстрелом из танков президентского дворца и правительственных зданий, убийством президента и всей его семьи была «успехом протестовавших по изгнанию правительства», поэтому этот случай был включен в раздел «ненасильственное сопротивление»;
— палестинская интифада 1987-1993 гг., в ходе которой были убиты 277 израильтян и 1962 палестинца, являлась примером «ненасильственного сопротивления»;
— конец режима А.Пиночета в Чили в 1989-90 гг. произошел не в результате собственных решений руководителя хунты о разработке и принятии новой конституции страны, о проведении честного референдума о доверии себе, о признании самим Пиночетом отрицательных для себя результатов этого референдума, об организации им свободных президентских выборов без своего участия и о передаче всей полноты власти гражданскому правительству, а из-за того, что якобы «про-демократическое движение вытолкнуло Пиночета из власти»;
— хорваты в своем большинстве являются «мусульманами»;
— Югославия являлась «страной Балтии»;
— «протестующие в Беларуси в 1989 г. успешно добились реформ от коммунистического режима»;
— независимость 14 республик СССР – от Эстонии до Киргизстана, причем в 1989 году (!), – была приобретена ими якобы в результате массовых демократических движений.
В силу невысокого качества некоторых популярных работ по теме ненасильственного сопротивления, а также непригодности используемых их авторами исходных данных первым шагом в деле ответа на сформулированные в начале этого текста вопросы стало создание приемлемой базы данных по соответствующим политическим событиям.
2. База данных попыток неконвенциональной смены власти (НСВ): термины и принципы формирования
Единицей учета в созданной базе данных является случай попытки неконвенциональной смены власти (НСВ) независимо от того, завершился ли он успехом или неудачей. Каждый случай, таким образом, идентифицируется в координатах места и времени, то есть получает свое название по стране и году (годам), где и когда произошла такая попытка неконвенциональной смены власти (например: «СССР-1989», «Чили-1990», «Кампучия-1978-79»). Если в течение одного года в стране произошла не единственная попытка неконвенциональной смены власти, то для каждого такого случая используются название страны и точная дата произошедшего события (например: «Бангладеш-1975.08.15», «Бангладеш-1975.11.03», «Бангладеш-1975.11.07»).
Для формирования базы данных использована модель с дихотомической системой политических акторов – режим и оппозиция.
В качестве режима выступают такие политические акторы, как:
— глава государства,
— глава правительства,
— все правительство,
— значительная часть правительства.
Под действующим режимом может также пониматься важная часть национального законодательства, связанная с осуществлением политической власти, а также существенные правила функционирования действующей политической системы.
В качестве оппозиции могут выступать такие политические акторы, как:
— отдельные персоны (политики, лидеры партий, руководители переворота, в том числе члены правящего режима),
— группы заговорщиков,
— политические партии,
— гражданские движения,
— иностранные государства.
В базу данных НСВ вошли попытки смены государственной власти лишь на национальном уровне, осуществлявшиеся в рамках всего государственного образования.
В базу данных НСВ не вошли (как успешные, так и неудачные) попытки:
— политической мобилизации населения в целях изменения экономической, социальной, трудовой, экологической, миграционной и т.п. политики;
— смены власти на субнациональном уровне;
— смены власти в целях освобождения тех или иных этнических и конфессиональных групп населения от колониальной зависимости, иностранной оккупации, получения ими политической автономии или государственной независимости;
— смены власти в целях аннексии территории другого государства или его части;
— смены власти в результате распада многонациональных государств.
Все случаи попыток смены власти в том или ином государственном образовании относятся к двум типам – конвенциональным и неконвенциональным.
Конвенциональные – это попытки смены власти способами, соответствующими действующим в данном обществе и в данное время правилам, традициям, нормам, обычаям, установлениям, например:
— в либеральных демократиях – путем общенациональных выборов;
— в монархиях – путем наследования, путем выбора наследника из членов семьи монарха, путем выбора представителя иной династии;
— в стабильных коммунистических диктатурах – путем избрания нового лидера из членов относительного узкого круга правящей верхушки, например, в СССР – среди членов Политбюро и Пленума ЦК КПСС, в КНР – среди членов Политбюро и Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК.
Конвенциональные случаи попыток смены власти не включались в созданную базу данных и не являлись предметом дальнейшего анализа.
Неконвенциональные – это случаи попыток смены власти в нарушение действующих в данном обществе в данное время правил, традиций, норм, обычаев – путем осуществления, например, таких неконвенциональных политических действий, как:
— договоренность среди членов правящей группы (политической элиты) без явного применения насилия или угрозы его применения (иногда применяется термин «реформы сверху»);
— соглашение противоборствующих сторон (режима и оппозиции);
— массовые протесты (включающие в себя демонстрации, митинги, пикеты, забастовки и т.п.);
— переворот (дворцовый, государственный, военный, партийный и т.п.);
— война (гражданская война, иностранная интервенция);
— революция (событие, как правило, сочетающее в себе все вышеупомянутые способы или же их часть).
Цели неконвенциональной смены власти могут быть разными, например, среди них может быть замена в результате неконвенциональных политических действий:
— главы государства (монарха, президента, премьер-министра, лидера режима);
— главы исполнительной власти (премьер-министра) при сохранении прежнего главы государства (в случае несовпадения в одном лице главы государства и премьера);
— всего правительства (кабинета);
— заметной части правительства (отставка группы министров).
Целью неконвенциональной смены власти может быть также такое изменение важной части национального законодательства и/или существенной части действующей политической системы (изменение конституции, реформа избирательного законодательства, пересмотр результатов выборов, назначение новых выборов, проведение нового тура выборов, предоставление гражданам дополнительных политических прав и гражданских свобод, известное как демократизация), какое с высокой степенью вероятности ведет к смене власти.
Как показал анализ случаев попыток неконвенциональной смены власти (см. ниже), их успех в значительной степени обусловлен определенным сочетанием трех важнейших факторов:
— наличием (отказом от) силовых действий (силового сопротивления режиму) со стороны оппонентов (оппозиции);
— готовностью режима к применению насилия и его фактическим применением по отношению к своим оппонентам (оппозиции);
— уровнем политической свободы данного общества накануне попытки неконвенциональной смены власти.
Уровень политической свободы определяется по величине Индекса политических прав и гражданских свобод Фридом Хауз. При этом типы политического режима в рассматриваемых случаях определяются следующими значениями Индекса политической свободы (значение которого, равное 100, означает максимальный уровень политической свободы):
— свободный политический режим – значения Индекса от 100 до 72,
— полусвободный политический режим – значения Индекса от 72 до 32,
— несвободный политический режим – значения Индекса ниже 32.
Наличие готовности режима к применению насилия и его фактическое применение по отношению к оппозиции, так же, как и наличие силового сопротивления режиму со стороны оппозиции, определяются в каждом конкретном случае. Тем не менее есть общие правила, применение которых позволяет идентифицировать наличие или отсутствие силовой составляющей в действиях как режима, так и оппозиции.
Степень готовности режима к применению насилия и масштабы его фактического применения колеблются в широких пределах. Появление хотя бы одного погибшего оппозиционера от рук представителей режима является достаточным основанием для того, чтобы квалифицировать такой режим как готовый к применению насилия против оппозиции и применяющий его. Равным образом и наличие хотя бы одного погибшего со стороны сил режима от рук оппозиционеров является достаточным основанием для того, чтобы характеризовать такую оппозицию как готовую к силовому сопротивлению режиму и применяющую силовое сопротивление.
Массовые избиения, задержания, аресты, а также исчезновения участников конфликта с любой из сторон свидетельствуют о наличии силовой составляющей в действиях либо одной стороны, либо другой, либо их обеих. Важным признаком силовой составляющей в действиях обеих сторон является захват ими общественных и частных зданий, а также силовое вытеснение из них представителей противоборствующей стороны. Переход вооруженных сил, подразделений внутренних дел и специальных служб от режима на сторону оппозиции, их фактические действия на стороне оппозиции, демонстративная угроза осуществления таких действий являются безусловными признаками наличия силового сопротивления режиму со стороны оппозиции.
3. База данных попыток неконвенциональной смены власти (НСВ), 1972-2020
Применение указанных выше терминов, принципов и правил к политическим событиям 1972-2020 годов позволило сформировать базу данных попыток неконвенциональной смены власти (НСВ) в период 1972-2020 годов, для которого по государствам и территориям мира имеются данные Индекса политической свободы, рассчитанные организацией Фридом Хауз.
За почти полстолетия было обнаружено 266 случаев попыток неконвенциональной смены власти на национальном уровне. Их распределение по десятилетиям выглядит следующим образом.
Табл. 1. Распределение случаев попыток НСВ по десятилетиям
Распределение случаев по уровню политической свободы (типу политических режимов) в стране накануне попыток неконвенциональной смены власти оказалось таким.
Табл. 2. Распределение случаев попыток НСВ по типу политических режимов накануне попытки
Нетрудно видеть (и, очевидно, это неудивительно), что интенсивность попыток неконвенциональной смены власти заметно возрастает со снижением уровня политической свободы – при переходе от свободных политических режимов к полусвободным и несвободным. В то же время следует заметить, что даже в полностью политически свободных режимах регулярно наблюдались попытки неконвенциональной смены власти.
Из общего числа 266 случаев в 182 случаях (68,4%) попытки неконвенциональной смены власти оппозицией были успешными – в их результате произошла смена власти, в 84 случаях (31,6%) такие попытки оказались неудачными – смены власти не произошло.
В 233 случаях из 266 (87,6%) режим был готов применять насилие по отношению к оппозиции и фактически его применял, в 33 случаях (12,4%) режим не применял такое насилие.
В 53 случаях (19,9%) оппозиция действовала ненасильственными методами, в 213 случаях (80,1%) она оказывала силовое сопротивление режиму.
По преимущественному способу попыток неконвенциональных действий распределение 266 исследуемых случаев выглядит следующим образом.
Табл. 3. Распределение случаев попыток НСВ по преимущественному способу действий
Как видно по данным табл. 3, ровно половину всех случаев попыток неконвенциональной смены власти (133 из 266) составили разные виды переворотов – дворцовые, военные, военные с элементами иностранных интервенций. Массовые протесты представляют собой примерно треть всех попыток (89 из 266). Гражданские войны и иностранные интервенции (32 случая) занимают 12% всех попыток. Наконец, решения, принятые преимущественно самим режимом, представлены 12 случаями, что составляет 4,5% всех попыток неконвенциональной смены власти.
4. Основные закономерности попыток неконвенциональной смены власти
Одним из ключевых параметров обнаруженных закономерностей выступает уровень политической свободы (тип политического режима). Частота попыток неконвенциональной смены власти, их успешность, используемые при этом способы действий в определенной степени связаны с типом политического режима (определяемым величиной Индекса политической свободы накануне попытки неконвенциональной смены власти).
Табл. 4. Результаты всех попыток неконвенциональной смены власти
| Тип политического режима | Свободный | Полусвободный | Несвободный | Все случаи |
| Все случаи в % ко всем, в т.ч.: | 100,0 | 100,0 | 100,0 | 100,0 |
| — неудача | 35,7 | 28,2 | 33,1 | 31,6 |
| — успех | 64,3 | 71,8 | 66,9 | 68,4 |
Как видно по данным табл. 4, неудачной оказывается примерно третья часть всех попыток неконвенциональной смены власти, в то время как успешными становятся приблизительно две трети таких попыток.
Табл. 5. Применение режимом насилия по отношению к оппозиции
Как видно по данным табл. 5, в абсолютном большинстве случаев попыток неконвенциональной смены власти действующие режимы готовы применять насилие и на деле применяют его. Это верно и для полностью свободных режимов, какие в более чем трех четвертях случаев (76,2%) применяли насилие против оппозиции. При снижении уровня политической свободы вероятность применения действующим режимом насилия против оппозиции заметно возрастает – с 76,2% до 93,4%. Восемь исключительных случаев неприменения политически несвободными режимами насилия против оппозиции рассматриваются ниже.
Табл. 6. Cиловое сопротивление режиму со стороны оппозиции
Как видно по данным табл. 6, при всех политических режимах оппозиция использует методы как ненасильственного, так и силового сопротивления. В целом силовое сопротивление режиму применялось в четырех пятых случаев попыток неконвенциональной смены власти (80,1%). При переходе от политически свободных к полусвободным и политически несвободным политическим режимам (то есть при снижении Индекса политической свободы) частота применения оппозицией методов силового сопротивления, как правило, возрастает – с 73,2 до 82,6%.
Табл. 7. Результативность попыток смены власти при отсутствии силового сопротивления режиму со стороны оппозиции
| Тип политического режима | Свободный | Полусвободный | Несвободный | Все случаи |
| Все случаи, в т.ч.: | 11 | 21 | 21 | 53 |
| — неудача | 5 | 6 | 13 | 24 |
| — успех | 6 | 15 | 8 | 29 |
| Все случаи в % ко всем, в т.ч.: | 100,0 | 100,0 | 100,0 | 100,0 |
| — неудача | 45,5 | 28,6 | 61,9 | 45,3 |
| — успех | 54,5 | 71,4 | 38,1 | 54,7 |
Как видно по данным табл. 7, в том случае, если оппозиция отказывается от силового сопротивления режиму, то почти в половине случаев (45,3%) такая политика ведет к неудаче. Причем вероятность неудачи оказывается максимальной в несвободных политических режимах – в 13 случаях из 21 (около двух третей случаев, 61,9%).
Табл. 8. Результативность попыток смены власти при наличии силового сопротивления режиму со стороны оппозиции
Как видно по данным табл. 7 и табл. 8, в случае наличия силового сопротивления оппозиции режиму вероятность успеха в целом оказывается существенно выше, чем в случае отсутствия такого силового сопротивления (71,8 и 54,7% соответственно). При этом при переходе от политически свободного к полусвободному и несвободному политическому режиму (при снижении Индекса политической свободы) вероятность успеха попытки смены власти при применении силового сопротивления оппозиции возрастает – с 67,7% до 73%.
5. Закономерности неконвенциональной смены власти в условиях несвободных политических режимов
Поскольку нынешние Россия, Беларусь, а также ряд других государств постсоветского пространства в настоящее время имеют несвободные политические режимы, то закономерности смены власти неконвенциональными способами в условиях свободных и полусвободных политических режимов к ним неприменимы. В группе стран с несвободными политическими режимами попытки неконвенциональной смены власти имеют свои особенности.
121 случай попыток неконвенциональной смены власти в условиях несвободного политического режима, оказавшийся в базе данных НСВ, можно сгруппировать по 4 вариантам возможных действий со стороны как режима, так и оппозиции с учетом различий в полученном результате:
— вариант А – режим применяет насилие, оппозиция оказывает силовое сопротивление, происходит смена власти;
— вариант В – режим применяет насилие, оппозиция оказывает силовое сопротивление, смены власти не происходит;
— вариант С – режим применяет насилие, оппозиция не оказывает силового сопротивления, смены власти не происходит;
— вариант D – режим не применяет насилие, оппозиция не оказывает силового сопротивления, происходит смена власти.
Табл. 9.Результативность вариантов действий режима и оппозиции в условиях несвободного политического режима
Как видно по данным табл. 9, около двух третей (60,3%) всех случаев попыток неконвенциональной смены власти приходится на вариант А – одновременное применение режимом насилия и силовое сопротивление режиму со стороны оппозиции, какие заканчиваются сменой власти. На вариант В (насилие со стороны режима, сопротивление со стороны оппозиции, отсутствие смены власти) приходится чуть более пятой части (22,3%) всех случаев. Варианты С и D являются более редкими (около 11 и 7% случаев соответственно).
В том случае, если режим применяет насилие, а оппозиция оказывает сопротивление (сумма вариантов А и В), то вероятность смены власти оказывается равной 73% (73 случая из 100 = 73 +27).
В том случае, если оппозиция не оказывает силового сопротивления (сумма вариантов С и D), а режим не ограничен в выборе своего подхода по отношению к оппозиции, то вероятность смены власти оказывается равной 38,1% (8 случаев из 21 = 13 + 8), то есть почти вдвое ниже, чем при наличии силового сопротивления.
Группа в 21 случай отсутствия силового сопротивления со стороны оппозиции (варианты С и D) строго делится на две части в жесткой зависимости от применения или неприменения режимом насилия против оппозиции. Во всех тех 13 случаях, когда оппозиция не оказывала силового сопротивления, а режим применял по отношению к ней насилие, смены власти не происходило (в 100% случаев, 13 случаев из 13). И, наоборот, во всех 8 случаях, когда режим не применял насилие против оппозиции, произошла смена власти (в 100% случаев, 8 случаев из 8).
Таким образом, важнейший вывод, вытекающий из анализа базы данных попыток НСВ, заключается в следующем.
В условиях несвободного политического режима при отсутствии силового сопротивления со стороны оппозиции единственный шанс на смену власти существует только в том случае, если режим добровольно отказывается от применения насилия против оппозиции. Если же режим применяет по отношению к своим оппонентам насилие, а оппозиция отказывается от силового сопротивления режиму, то вероятность смены власти в условиях политически несвободного режима равна нулю.
6. Случаи-исключения
Естественно, особый интерес привлекают те 8 случаев-исключений смены власти в условиях несвободных политических режимов, какие произошли как при отсутствии силового сопротивления со стороны оппозиции, так и при отказе режима от применения массового насилия против своих оппонентов. Все эти 8 случаев представляют собой примеры одностороннего отказа действовавших режимов от применения массового насилия. При этом в пяти случаях из восьми, очевидно, важнейшим фактором успеха стало воздействие на режим так называемой «позитивной внешней интервенции», серьезно ослабившей или же полностью блокировавшей потенциальное желание режима применять против оппозиции массовое насилие. Вот эти случаи.
1. СССР-1989, «Революция Горбачева» – демократизация в СССР, включая первые свободные выборы Съезда народных депутатов, проводившаяся благодаря внутриэлитным договоренностям (решениям) руководства КПСС во главе с М.Горбачевым («реформы сверху»).
2, 3, 4, 5. ГДР-1989, Болгария-1989, Чехословакия-1989, Монголия-1990, «бархатные революции» в коммунистических странах – демократизация в сателлитах СССР, странах с ограниченным национальным суверенитетом, вызванная во многом «позитивной внешней интервенцией» со стороны советского руководства (М.Горбачева). Позитивная внешняя интервенция сочетала, с одной стороны, действия КГБ СССР и местных спецслужб, поддерживавших оппозиционные движения в этих странах, а, с другой стороны, политику официального Кремля, отказывавшую руководству сателлитов в самостоятельном применении насилия, предоставлении силовой помощи и требовавшую от них замены старого консервативного партийного руководства на новое.
6. Украина-1990, «Революция на граните» – отставка в ответ на требования студенческих протестов председателя Совета Министров УССР В.Масола, согласованная с М.Горбачевым и ставшая еще одним примером «позитивной внешней интервенции» со стороны кремлевского руководства в 1989-90 годах.
7. Ливан-2005, «Кедровая революция» – отставка в результате массовых протестов просирийского правительства Омара Караме, роспуск парламента, вывод сирийских войск из страны. По своему антисирийскому характеру Кедровая революция близка к антиколониальным движениям, закономерности политического поведения в которых отличаются от попыток смены власти внутри национальных государств.
8. Иордания-2011 – отставка в результате массовых протестов правительства Маруфа аль-Бахита.
Следует отметить, что все указанные восемь случаев не являлись сменой верховной государственной власти в этих странах. В результате каждого из этих изменений высшая власть оставалась в руках прежнего хозяина: в СССР, ГДР, Болгарии, Чехословакии, Монголии, Украине власть осталась в руках соответствующих национальных компартий, в Ливане Эмиль Лахуд остался президентом страны, в Иордании Абдалла II остался королем. Поэтому эти изменения в определенной степени можно рассматривать также в качестве политического маневра, примененного руководством указанных режимов для сохранения своей верховной власти.
7. Распределение способов неконвенциональной смены власти в странах с несвободным политическим режимом показано на следующем графике.
8. Основные выводы
Как показывают результаты анализа 266 попыток неконвенциональной смены власти, предпринятых в 1972-2020 годах, в условиях свободных и полусвободных политических режимов смена власти возможна, если оппозиция привержена к исключительно ненасильственным методам гражданского сопротивления. В последние полвека чуть более половины таких попыток оказались успешными.
В условиях несвободных политических режимов отказ оппозиции от силового сопротивления режиму при применении режимом насилия по отношению к своим оппонентам не привел ни к одному случаю успешной смены власти.
В то же время, если оппозиция оказывает силовое сопротивление режиму, то такие действия хотя и не гарантируют победы, но все же приводят к смене власти почти в трех четвертях произошедших случаев (73%).
