Мне хорошо знакома и даже понятна позиция «Мемориала» проговоренная лучшими его представителями уже много раз.
О том, что статус политзаключенного — это лишь объективное соответствие некоторым не вчера придуманным формальным характеристикам. О том, что между понятиями «политзаключенный» и «хороший человек» нет автоматического знака равенства. О том, что многие, кого нет возможности признать политзаключенными по формальным признакам (отсутствие «насилия») являются с моральной точки зрения героями и заслуживают поддержки. О том, что у «Мемориала» есть более широкий список «лиц, преследуемых по политическим мотивам», и туда включены участники Сопротивления.
Мне это все абсолютно понятно, но согласиться с этим всем я не могу.
Менять критерии и правила необходимо. Нынешние формулы (об отсутствии «насилия») сложились в совершенно иную эпоху. В эпоху Карлоса «Шакала», RAF и НФОП, когда было такое, что захватывали в день по несколько пассажирских самолетов. И всё это под прогрессистскими и «национально-освободительными» лозунгами. Мир нуждался в четкой грани. Сейчас тектонические плиты сдвинулись настолько, что проведенная в то время грань уплыла куда-то, начала разделять черное и белое вовсе не по их настоящей границе.
К тому же абсолютно архаично выглядит деление «комбатант/некомбатант». В эру, когда горячая война переплелась с гибридной, когда служебные удостоверения и формальные погоны ничего не значат для хода войны. Мне тут пишут, что путинские «военкоры» не являются комбатантами. Правда? Потому что у них ксивы Минобороны нет? Вы прекрасно знаете, что смартфон в руках у «военкора» — его личный инструмент военного преступления, которым он причиняет больше зла, чем 99% солдат российской армии способны причинить при помощи своего автомата. Зато вы может быть не знаете, но я вам расскажу, что некоторые из уничтоженных военкоров создавали в Украине свои собственные сети осведомителей, принимали у них разведданные и передавали в ГРУ Генштаба ВС РФ. Пока не были уничтожены. Давайте, продолжайте считать их «некомбатантами».
Некомбатанты — это мирные жители Киева, которым ночью в квартиру «Шахед» влетает, проламывая стену. А Владлен Татарский — комбатант, каких еще поискать. Я уж про Прилепина не говорю.
С архаичным определением комбатанта как человека с военным билетом вы далеки от понимания современной войны. Словно гренадеры 18 века в париках с косицами.
Когда говорят, что «статус политзаключенного — просто формальность» — ну блин, это же не так. По факту это создает атмосферу сегрегации. Новость про то, что «Мемориал» признал кого-то политзаключенным, а кого-то не признал воспринимается публикой именно в ключе: «Вот это хороший человек, а с другими пока не понятно». Вот как это работает на практике.
Росс-либералы кричат «Свободу политзаключенным», а не «Свободу всем преследуемым по политическим мотивам». Устраивают свои пробежки «в поддержку политзаключенных», а не «в поддержку всех преследуемых по политическим мотивам». Увы.
У российских правозащитников, как у беженцев из ада, есть сильная моральная и политическая позиция на Западе.
В этом уникальность момента.
Они могли и должны были сделать так, чтобы к ним адресовалась «международная общественность», а не наоборот. Они имеют сейчас уникальный моральный вес для того, чтобы переписать правила в сфере определения политзаключенных. Правила, которые неактуальны, которые сложились 50 (пятьдесят) лет назад.
Или, во всяком случае, внести в эти правила поправки. Как там, у американцев: «поправка номер один», «поправка номер два» и т.д.
В этом подлинная интеллектуальная и моральная сила — быть драйвером перемен, убеждать западников в необходимости этих перемен.
Все условия для этого есть, вся аргументация лежит на поверхности.
Современная «Российская Федерация» управляется нелегитимным режимом, сформировавшимся в результате цепочки абсолютно нелегитимных «выборов» и «референдумов», непризнанных нормальным миром. Да еще и в условиях репрессий и захватнических войн.
По сути, в России сложилась ситуация «насильственного захвата и насильственного удержания власти» (особо тяжкая статья УК РФ). В это длящееся преступление вовлечены в качестве осознанных организаторов и исполнителей сотни тысяч человек — но от этого оно не перестает быть преступлением.
Те, кто с этим борется (закладывая бомбы под бандитские «малины», места их сборищ, нанося вред инфраструктуре и руководящему составу преступников) по сути, выполняют функции правоохранительных органов. Их борьба и их методы легитимны по определению, по вполне очевидным обстоятельствам.
Вот что нужно доносить до цивилизованного мира. Меняя правила.
Окей, не могут применить термин «политзаключенный» к бойцам Сопротивления — не надо. Как по мне, это слово вообще сильно опошлено и обесценено сейчас всеми этими сегрегациями узников. Создайте новую категорию: «участник сопротивления», «политический военнопленный». Необходима внятная институционализация для тех, кто делом боролся против путинского тоталитаризма.
Роман Попков
